О Православии и экуменизме. Преп. Иустин (Попович). Преподобный Иустин (Попович), Челийский

Южная Сербия , в многодетной семье Спиридона и Анастасии Попович. В семи поколениях семьи Попович были священники, вплоть до его деда - отца Алексия. Маленьким мальчиком Благое часто ездил с родителями в Пчиньский монастырь к мощам святого Прохора чудотворца Пчиньского , подле которых его мать чудесным образом исцелилась от тяжелой болезни.

В свои школьные годы Благое усердно читал Евангелие и старался жить по нему. Окончив школу он поступил в духовную семинарию святого Саввы в Белграде , где в то время преподавал будущий святитель Николай (Велимирович) . Он проучился там с по год.

По окончании учебы и войны вернулся в Белград.

Скончался в праздник Благовещения, 7 апреля , года в Челийской обители. Был погребен у южной стороны алтаря монастырского храма. По его указанию, надгробным украшением служил лишь каменный крест и цветы.

Почитание

Почитание отца Иустина святым началось сразу по его кончине и широко распространилось далеко за пределами Югославии еще до его канонизации. Стали писаться его иконы, слагаться молитвы к нему, его книги переводились на многие языки. В его родном Вранье его память сохранялась с благоговением: при соборе действовал хор его имени, имелось общество "Святой отец Иустин", его имя было дано одной из улиц. В Челийском монастыре ежегодно совершались встречи его духовных чад и почитателей - в основном из Сербии, Греции и сербского рассеяния. Есть данные, что он был канонизирован уже в году, вероятно местно где-либо в Сербской Церкви . В начале года календарь ведущего русского православного сайта Православие.ру приводил дни его памяти как 25 марта , на Благовещение, и 30 августа , вместе с Сербскими святителями . Наконец, Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви на своем рабочем заседании 29 апреля года единодушно постановил внести в диптихи святых Православной Церкви его имя как преподобного Иустина Челийского. Решением Собора его память была установлена на 1 июня по юлианскому календарю. Чин торжественного прославления был назначен на 2 мая того же года за Божественной литургией в храме святого Саввы на Врачаре . Решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 6 июня года, его имя было включено в месяцеслов Русской Церкви.

Молитвословия

Правосла́вия сла́дость,/ некта́р прему́дрости,/ о́тче преподо́бне,/ излия́л еси́ в сердца́ ве́рных я́ко бога́тство:/ живото́м свои́м и уче́ни́ем показа́лся еси́ жива́я кни́га Ду́ха,/ Иусти́не Богому́дре,/ моли́ Сло́ва Христа́ Бо́га// ословеси́ти чту́щия тя.

Богочелове́чно живо́т свой одоброде́тельствовал еси́,/ ме́рилом всего́ име́л еси́ Богочелове́ка,/ И́мже богосло́вия высоты́ дости́гл еси́,/ ны́не Им ве́чно наслажда́ешися./ Да́руй нам благода́ть святы́ми твои́ми моли́твами, ве́рою зову́щим:// ра́дуйся, о́тче Богоно́сне.

Ин кондак, глас 4 (из службы, составленной в Оптиной пустыни )

Я́ко Боже́ственную ле́ствицу обрето́хом Иусти́не преподо́бне,/ твоя́ Боже́ственная поуче́ния,/ к небеси́ ны возводя́щия,/ я́коже учи́л еси́,/ житие́м вообрази́л еси./ Те́м ти зове́м:// ра́дуйся, правосла́вне филосо́фе И́стины.

Сочинения

Великий подвижник и духовный писатель, отец Иустин родился в городе Вране в семье священника в праздник Благовещения. Учился в семинарии св. Саввы в Белграде, где в то время преподавал будущий святитель Николай (Велимирович). Позднее отец Иустин учился в Петербургской Духовной академии, затем — на теологическом факультете в Оксфорде. Душа его искала подвижнической и аскетической жизни. Спустя некоторое время он преподавал в семинарии и окормлял многочисленных чад, принимал участие в издании православных газет. И мечтал об Афоне... В 1926 защитил в Афинах докторскую диссертацию по теме: «Учение святого Макария Египетского о тайне человеческой личности и тайне ее познания». С конца 1930 года потрудился миссионером в прикарпатских городах (Ужгороде, Хусте, Мукачеве и др.).

Был выдвинут на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру, но по смирению своему отказался от нее. С 1932 года отец Иустин — преподаватель Битольской семинарии, а спустя два года — доцент Теологического факультета в Белграде. С мая 1948 года до кончины подвизался в монастыре Челие близ Валева, где был духовником; написал многие богословские труды. Преставился ко Богу, как и родился, в праздник Благовещения.

Тропарь преподобному Иустину (Поповичу) Челийскому, глас 8

Православия сладость, нектар премудрости, отче преподобне, излиял еси в сердца верных яко богатство: житием своим и учением показался еси живая книга Духа, Иустине Богомудре, моли Христа Бога Логоса да оло́госит тя почитающих.

Кондак преподобному Иустину (Поповичу) Челийскому, глас 4:

Яко Божественную лествицу обретохом Иустине преподобне, твоя Боженственная поучения, к небеси ны возводящия, якоже учил еси, житием вообразил еси. Тем ти зовем: радуйся, православный философе Истины.

Доклад Архимандрита Иустина Поповича Св. Синоду Сербской Церкви в ответ на сделанный ему запрос о его мнении в связи с формальным приглашением Югославянской Римо-католической иерархии принять участие в совместной молитве и службах в течение "Недели молитвы о соединении Христиан" в период от 18 по 25 января.

Напеч атан в греческой газете "Ортодоксос Типос" от 1 июня 1975 г. Архим. Иустин - доктор Богословия. Был профессором Догматики Белградского университета. До того, как послать ответ на это предложение, Сербская иерархия попросила о. Иустина дать свой отзыв о нем, каковой и печатается ниже. На основании этого отзыва и других докладов Св. Синод Сербской Православной Церкви ответил отказом участвовать в экуменических молениях.

Преосвященнейшие Владыки, позиция Православной Церкви в отношении еретиков - т.е. всех, кто не является православным - была установлена раз и навсегда Св. Апостолами и Святыми Отцами, т.е. боговдохновенным преданием, единым и неизменяемым. Согласно этому положению, православным запрещается участвовать в какой-либо общей молитве или богослужебном общении с еретиками. Ибо "какое общение у праведности

беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?" (2 Кор. 6, 14-15).

По 45 апостольскому правилу: "Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям Церкви; да будет извержен".

А в экуменических службах не совершаются ли еще и более далеко идущие смелые деяния? 32 правило Лаодикийского Собора указывает: "Не подобает от еретиков принимати благословения, которые суть суесловия паче, нежели благословения". А на этих экуменических собраниях и сослужениях разве еретики не благословляют? - Римо-католические епископы, священники, протестантские пасторы - даже женщины.

Эти указанные каноны Св. Апостолов и Отцов действительны и теперь, а не только в древности: они остаются безусловно обязательными для всех нас, современных православных христиан. Они безусловно действительны для нашей позиции в отношении римо-католиков и протестантов. Ибо римо-католичесво есть множественная ересь, а о протестантизме что можно сказать? Лучше совсем не говорить. Не говорил ли уже Св. Савва семь с половиной веков тому назад о "латинской ереси"? А с тех пор как много новых ересей Папа изобрел и "непогрешимо" догматизировал? Совершенно несомненно, что с помощью догмата о непогрешимости Папы римо-католичество стало пан-ересью.

И хваленый II Ватиканский Собор не изменил этой чудовищной ереси, а скорее ее укрепил.

По этой причине, если мы православные и желаем остаться таковыми, то нам приличествует придерживаться позиции св. Саввы, Марка Эфесского, Космы Этолийского, Иоанна Кронштадтского и других святых исповедников и мучеников и новомучеников Православной Церкви в отношении римо-католиков и протестантов, из коих никто не является православным в двух основных христианских догматах, т.е. Святой Троицы и Церкви.

Ваше Святейшество и Св. Отцы Синода,
Как долго мы будем продолжать бесчестить наше святое Православие и Святосавскую Церковь нашей печальной и ужасной, противной святому преданию позицией в отношении экуменизма и Мирового Совета Церквей?

Каждый искренний православный, воспитанный под водительством святых отцов, охватывается стыдом, когда читает, что православные члены 5-й Всеправославной Конференции в Женеве (8-16 июня, 1968) по вопросу об участии православных в деяниях М.С.Ц. постановили "высказать, что Православная Церковь считает себя органической частью М.С.Ц."

Это постановление апокалиптически ужасно своей неправославностью и антиправославностью. Была ли необходимость для Православной Церкви, этому святейшему богочеловеческому организму, быть столь униженной таким ужасным образом, чтобы ее богословские представители - некоторые из них епископы и некоторые сербы - просили "органического" участия и включения в М.С.Ц., который, таким образом, становится новым церковным "организмом", новой "церковью", стоящей над всеми другими Церквами, в которой православные и неправославные Церкви являются только частями ("органически соединенными между собою")? Увы. Неслыханная измена и предательство!

Мы отвергаем богочеловеческую православную веру, эту органическую связь с Богочеловеком и Его Святейшим Телом: православную Церковь святых Апостолов и Отцов и Вселенских Соборов - и мы хотим стать "органическими членами" еретического, гуманистического и человеко-поклоннического общества, состоящего из 263 ересей, из которых каждая есть духовная смерть.

Как православные мы "члены Христовы". "Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы?" (1 Кор. 6, 15). Но мы делаем это своим "органическим" соединением с Мировым Советом Церквей, который является ничем иным, как возрождением атеистического человекопоклоннического язычества.

Настало наконец время для нашей Православной Святоотеческой и Святосавской Церкви, Церкви Святых Апостолов и Отцов, святых исповедников, мучеников и новомучеников перестать смешиваться церковно, иерархически и в молитве с т. н. Всемирным Советом Церквей и навсегда отказаться от какого-либо участия в совместной молитве и богослужении (каковое богослужение в Православной Церкви органически соединяется в единое целое и увенчивается Евхаристией) и вообще отказаться от какого-либо участия в каком бы то ни было церковном действовании, которое содержит в себе и выражает уникальный и неповторяемый характер Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви - всегда единой и единственной.

Не объединяясь с еретиками, где бы ни был их центр, в Женеве или в Риме, наша Святая Православная Церковь, всегда верная Святым Апостолам и Отцам, не откажется этим от своей христианской миссии и евангельского долга, т.е. она будет перед современным православным и неправославным миром смиренно, но смело свидетельствовать Истину Всеистины, живого и истинного Богочеловека и всеспасительную и всепреображающую силу Православия. Церковь, ведомая Христом, через свой святоотеческий дух и богословов всегда будет готова всякому требующему отчета дать отчет в нашем уповании (1 Пет. 3, 15).

А наша надежда, во веки веков, является одной и единственной: Богочеловек Иисус Христос и Его Человеко-Божеское Тело, Церковь Святых Апостолов и Отцов. Православные Богословы должны участвовать не в "экуменической общей молитве", но богословских собеседованиях в Истине и об Истине, именно как делали это Святые и Богоносные Отцы в течение веков. Истина Православия и истинная вера являются "частью" только "спасаемых" (7 пр. II Всел. Соб.)

Благовестие Апостолов всеистинно: "Освящение Духа и вера Истине" (2 Фесс. 2, 13). Богочеловеческая вера есть "вера истине". Суть этой веры есть Истина, есть единственная Все-Истина, то есть Богочеловек Христос. И эта Вера и эта Любовь суть сердце и сознание Православной Церкви. Все эти сокровища хранились полностью и неискаженно только в мученическом Православии святых отцов, о чем православные христиане призваны бесстрашно свидетельствовать пред лицом Запада и его лже-любви и лже-веры.

Поручая себя апостольским молитвам Вашего Святейшества
и прочих святых отцов и Епископов Синода, остаюсь
недостойный
Архимандрит Иустин

В 2009 году исполняется 30 лет со дня кончины (в 1979 году, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы) замечательного сербского богослова - архимандрита Иустина (Поповича). В этот же день, в праздник Благовещения, в 1894 году он и родился - удивительное совпадение, знак, посылаемый редким людям. Покровительство Пресвятой Богородицы возвещало рождение в такой день, и смерть, пришедшая в тот же великий праздник, знаменовала возвращение великой души в Царство Небесное.

Огромная роль в формировании личности архимандрита Иустина принадлежала России. Тесные дружеские связи и духовное наставничество он обрел в среде живших в Королевстве Югославия русских изгнанников. Отец Иустин сердцем болел о дорогой ему России, молился о своих русских братьях.

Последние тридцать лет жизни архимандрит Иустин провел в монастыре Челье близ города Валево, занимаясь там богословскими изысканиями, переводческой и издательской деятельностью. Великий богослов и духоносный старец, отец Иустин являл собой живое напоминание о древних отцах и учителях Церкви.

В 1993 году Сербская Православная Церковь прославила архимандрита Иустина (Поповича) в лике святых. Монастырь Челье чтит память о великом подвижнике: каждый год там проходят встречи духовных чад и почитателей отца Иустина, которые съезжаются со всей Сербии, Греции и сербского рассеяния.

Архимандрит Иустин родился 7 апреля 1894 года, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, в древнем сербском городе Вране в благочестивой семье священника, которая дала Сербской Церкви семь поколений клириков. При Крещении получил имя Благое - в честь праздника Благовещения.

«Благовеститель Благое, - пишет иеромонах Афанасий (Иевтич), - жил и подвизался под знаком самых больших благовестий, данных когда бы то ни было человеческому роду - благих вестей Боговоплощения Сына Божия от Пресвятой Богородицы ради нас, людей, и нашего спасения, и благовестия о тайне Святой и Животворящей Троицы, Бога нашего, в Чье имя и в Чьем Храме - храм посвящен Святой Троице - в Вране крещен был молодой Благое».

Мать и бабушка Благое (бабушка прожила 105 лет), имевшие духовное руководство от монахов монастыря св. Прохора Пчинского, примером своим воспитывали и укрепляли в юноше благочестие. В 1929 году мать Благое Анастасия на глазах сына исцелилась от тяжелой болезни у мощей преподобного Прохора, что свидетельствует о глубине ее веры.

По окончании местной школы, в 1905 году, Благое Попович поступил в семинарию св. Саввы в Белграде. Здесь в то время преподавал будущий епископ (а тогда иеромонах) Николай Велимирович. Позднее архимандрит Иустин отзывался о нем как о сербском Иоанне Крестителе, призывавшем сербов к покаянию.

В годы обучения юношу особенно интересовали вопросы современной литературы и философии. Наибольшее внимание привлекали произведения Ф. М. Достоевского, о котором он написал впоследствии два исследования.

Окончание семинарии совпало для Поповича с началом Первой мировой войны. Он мечтал о монашеском постриге, но был мобилизован и стал санитаром на фронте. Здесь пережил он все трудности, которые выпадали солдатам, а в конце 1914 года перенес сыпной тиф. В следующем году вместе с сербской армией Попович отступал под напором огромной австро-германской армии. Сербы потеряли сто тысяч человек. Солдаты умирали от голода. Путь через Албанию в Грецию оказался страшным. С тех пор у сербов есть поговорка: «Кто не пройдет Албанию пешком, тот не узнает настоящего мучения».

1 января 1916 года Благое Попович был пострижен в монахи с именем Иустин, - в честь святого Иустина, мученика и философа. Действительно, подобно ему, о. Иустин был подлинным мыслителем, усвоившим истину христианства. В основе его богословия - смиренномудрие. Он часто говорил: «Тяжело всякой моей мысли, которая, поднявшись, не преобразится в молитву».

Патриарх Сербский Димитрий направил молодого монаха в Россию, в Петербург, - здесь он до июня 1916 года учился в Духовной Академии. «Монаху Иустину было ясно, - пишет иеромонах Савва, - что познать народ, его веру и душу - значит познать его святых, ибо подлинное Православие в святительстве, в духовной жизни, в стяжании Духа Святаго, в чем и состоит цель человеческой жизни на земле». Иустин читал жития русских святых, и навсегда вошли в его сердце Преподобный Сергий и преподобный Серафим. С конца 1916 до июня 1919 года Иустин учился в Оксфорде на теологическом факультете, не имея возможности вернуться в оккупированную Сербию. В Оксфорде не была принята к защите его докторская диссертация - «Философия и религия Ф. М. Достоевского». Английские профессора усмотрели в ней критику западного антропоцентризма. Монах Иустин не принимал «гуманистической» культуры - ее науки, философии, теологии… Он начинал в себе борьбу за истинного, христоподобного человека.

Сербский биограф по справедливости называет его «христоподобной» личностью, говоря о том, что она дана была миру как «свидетельство веры и любви в воскресшего Господа нашего Иисуса Христа» (иеромонах Савва).

В Англии монах Иустин вел подвижническую монашескую жизнь (так что один молодой английский монах, некоторое время поживший с ним, был потрясен…) и много учился. Он работал в библиотеках, слушал лекции, изучил шесть языков, занимался комментированием Священного Писания, в особенности посланий апостола Павла. И вот он снова в Сербии. «Хотя еще и молодой, - пишет иеромонах Савва о нем, - но строгий для своих лет, грустно-задумчивый, покаянно-скорбный и непрерывно пребывающий в молитвенных тихих слезах. Его любовь к подвижническо-аскетической жизни была замечена уже тогда, особенно подвиг молитвы и слез». В дальнейшем он некоторое время учился в Афинах, где писал докторскую диссертацию о святом Макарии Египетском (и опять не защитил). 1 мая 1920 года он был рукоположен во иеродиакона.

По возвращении из Греции он становится преподавателем в семинарии св. Саввы в городе Сремские Карловцы, - сначала по кафедре Священного Писания Нового Завета, а затем Догматики и Патрологии. Метод толкования Священного Писания Нового Завета у иеродиакона Иустина был святоотеческий. На вопрос: «Что значит быть православным богословом?» - он отвечал: «Значит, толковать Священное Писание через Святых Отцев и вместе с тем подражать их жизни». Его опыт преподавания Догматического Богословия и Патрологии отразился в трехтомном труде «Православная философия Истины». Семинаристы вспоминали его как своего воспитателя, духовного отца, учившего их любить Христа. «Если что-то в воспитании не ведет к Нему, - писал он, - то несомненно ведет к диаволу и антихристу».

В 1922 году отец Иустин был рукоположен патриархом Димитрием во иеромонаха. У него все больше становилось дел. Кроме преподавания в семинарии и духовного окормления многочисленных чад, он участвовал в издании православных газет «Христианская жизнь», «Христианское дело» и «Перекресток». А он мечтал о монастыре, об Афоне… В дневнике его появляются такие записи: «Утренняя молитва: плач и рыдание. Имя св. Златоуста чрезвычайно тепло для христоустремленной души, вливается в слезы. Он самый милейший ходатай между Иисусом Сладчайшим и мною, ужаснейшим и многогрешным… Необходимо смирение себя до подлинного чувства, что я есть ниже всякого человека и всякой твари. Господи, спаси меня этими листьями (молится душа моя окаянная); Господи, спаси меня страданием этих страдальцев (проходя возле мученических лиц). Господи, спаси меня их же взором (смотря на прохожих)… Дома: час молитвы и рыдания - акафист; 550 поклонов… Полночь: от часа до двух - молитва; 500 поклонов… Вечер: долгие молитвы с поклонами: 1000 молитвенных поклонов. Иисусе Сладчайший (св. Златоустом и св. Григорием Нисским), научи меня, многогрешного, молитве. Лег спать полтретьего».

В 1925 году у него со стола была похищена написанная им докторская диссертация, но он написал новую и, наконец, защитил ее в 1926 году в Афинах. Она называлась: «Учение святого Макария Египетского о тайне человеческой личности и тайне ее познания». В марте 1927 года он подал профессорский отчет на тему: «Гносеология святого Исаака Сирина». «Здесь сжато показаны, -пишет иеромонах Савва, - все тайны и глубины православного подвижничества на пути духовного перерождения и спасения - от ветхого греховного человека до преображенного и обоженного нового человека во Христе». С октября 1929 года иеромонах Иустин исполняет обязанности ректора семинарии, а в декабре 1930 его направили в Чехословакию как сопровождающего епископа Битольского Иосифа. Здесь они начали миссионерскую деятельность в Ужгороде, Хусте, Мукачеве и других прикарпатских городах. Они служили и проповедовали… В дождь и снег, в тяжелейших условиях путешествовали они по монастырям и дальним приходам. В это время отец Иустин получил сан протосингела, соответствующий русскому игумена. Вслед за этим он был выдвинут как претендент на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру. Страх и трепет обуяли его, - он написал письмо, где так мотивировал свой решительный отказ от епископства: «Я долго и серьезно рассматривал себя по Евангелию, испытывал себя в Евангелии, судил себя Евангелием и пришел к неизменяемому заключению и непоколебимому решению: я ни в каком случае не могу, мне нельзя принимать епископского сана, ибо у меня нет самых основных евангельских свойств для этого. Когда я принял бы этот сан таким, какой я теперь, я бы сознательно, и поэтому непростительно, подвел себя под осуждение Спасителевой притчи о человеке, который необдуманно начал строить башню, но не смог закончить, ибо прежде всего не сел и не рассчитал, сколько будет стоить это и есть ли у него силы и средства, чтобы закончить. Я отлично знаю себя: мне очень трудно собственную душу держать в границах Христова добра, а куда мне сотни тысяч чужих душ». Митрополит Иосиф ответил на это: «Все дело в том, что ты очень хорошо знаешь Священное Писание».

С августа 1932 года протосингел Иустин - профессор Битольской семинарии, где провел два года, читая лекции по Священному Писанию и догматическому богословию. Затем он был переведен в Белград и стал доцентом Теологического факультета. Он был одним из основателей Сербского философского общества, учрежденного в октябре 1938 года.

Во время Второй мировой войны отец Иустин жил в разных монастырях Сербии - Каленич, Овчар-Сретение Господне, Суково, Раваница. А с мая 1948 года до своей кончины - в монастыре Челие близ Валева, где был духовником. В этот довольно долгий период отец Иустин ежедневно совершал Божественную Литургию, вел высокую аскетическую жизнь и писал богословские труды, среди них толкования на Евангелие от Матфея и Иоанна, на послания апостолов Павла и Иоанна Богослова, им составлены двенадцать томов «Житий Святых» (вышли в Белграде в 1972 - 1977 годах), выпущены книги «О прогрессе и мельнице смерти» (1933), «Достоевский о Европе и славянстве» (1940), «Жизнь и деятельность св. Саввы как философия жизни» (1953), «Философские отрывки» (1957), а также множество статей в периодике.

Архимандрит Иустин часто просил Господа святым Иоанном Златоустом помиловать его… Св. Иоанн Златоуст и был любимым богословом Иустина. В его заметках сохранилась запись характерного для него видения во сне (май 1955 года): «Святой Златоуст в прекрасной золотой архиерейской ризе, с роскошным золотым Евангелием в руках, идет ко мне; я поспешил к нему навстречу, упал к ногам его, целовал ему подол и ноги, он мне поверх головы ставит Святое Евангелие и читает. Когда закончил чтение, я с радостью спросил его: „Что читал?“ Он мне ответил: „Из моего Евхологиона“. Умиление, радость, неизреченная в душе».

Через святых - к Христу… «Истина, если не Христос, - писал архимандрит Иустин, - не нужна мне… О, не нужна она мне, не нужны ни истины без Христа, ни правда без Христа, ни любовь без Христа… Не хочу, ни за какую цену! Вот я согласен на все смерти; в каждую меня сто раз бросьте, в каждой без остатка сгноите и немилосердно уничтожьте, только ничего без Христа не хочу: ни себя, ни Самого Бога, ни всего - не хочу, не хочу!» В одном из своих трудов он спрашивает: «Существует ли регистр полезного и потребного?» - и отвечает: «Существует: Евангелие Христово. Это единственно жизненно полезная философия в этом мире».

«Я обязан благовествовать Евангелие, - писал архимандрит Иустин, - ибо оно стало волей моей воли, душою моей души, совестью моей совести, существом моего существа. Без него - нет меня. Исключите Евангельскую истину из меня, Евангельскую правду, Евангельский рай, и я - ложь, и грех, и ад! Без Евангелия я есмь без моего бессмертия, без своей вечности, без своей радости, без своего благовестия, - зачем мне тогда жизнь, зачем душа, зачем тело, зачем совесть, зачем мир, зачем небо!.. А чувство без Христа? О, это есть вечный ад, в котором человек, сходя с ума от мучения, непрерывно совершает самоубийство и никак не может его совершить».

Митрополит Антоний (Храповицкий) среди карпаторусских семинаристов - крайний слева в нижнем ряду преп. Архим. Иустин (Попович).

Лекція, прочитанная въ г. Бѣлградѣ на торжественномъ собраніи, посвященномъ памяти блаженнопочившаго митрополита Антонія сербскимъ богословомъ д-ромъ богословія архимандритомъ Іустиномъ Поповичемъ, въ то время состоявшемъ профессоромъ догматическаго богословія богословскаго факультета Бѣлградскаго университета.

Я нахожусь въ положеніи муравья, который долженъ говорить о полетахъ орла. Можетъ ли муравей слѣдовать за орломъ на его стезяхъ. Нѣтъ! Однако, возможно, чтобы онъ изъ своей муравьиной перспективы восхищался парящимъ въ небѣ орломъ и отъ волненія замиралъ въ сладостномъ восхищеніи.

Поэтому и я хочу своимъ муравьинымъ языкомъ пролепетать нѣчто — нѣчто отъ своихъ наблюденій, а васъ прошу простите муравью, что онъ дерзнулъ говорить объ орлѣ Православія. О! я твердо убѣжденъ въ томъ, что я не имѣю ни умѣнья ни возможности объяснить тайну чудесной личности блаженнаго митрополита Антонія, но одно я умѣю и могу — съ молитвеннымъ восхищеніемъ и благочестивымъ почитаніемъ преклониться передъ чудесами его безграничной любви ко Христу и благодатнаго человѣколюбія.

Въ чемъ тайна блаженнаго митрополита Антонія? — Въ безграничной любви его ко Христу. Раскройте любую его мысль, или чувство, или желаніе, или дѣло: — вездѣ вы най/с. 2/дете, какъ творческую силу — его безмѣрную любовь ко Христу. Онъ жилъ и дѣйствоваль Господомъ Христомъ, поэтому все, что принадлежитъ ему, можно привести къ Богочеловѣку. Его біографія — это Евангеліе, возобновленное въ маломъ. Въ дѣйствительности существуетъ въ мірѣ только одна біографія, которая имѣетъ вѣчную цѣнность — это біографія Богочеловѣка — Христа; а человѣческія біографіи цѣнны постолько, посколько онѣ въ ней и отъ нея. Блаженный митрополитъ Антоній весъ въ ней и весь отъ нея. Христоносецъ, онъ, по слѣдамъ великаго Апостола, ничего не хотѣлъ знать между нами кромѣ Господа Христа и Его распятаго (ср. 1 Кор. 2, 2). Поэтому тайна его необычайной личности вросла въ тайну личности Богочеловѣка и развѣтвляется во всей ея безконечности.

Обращенная къ міру безграничная любовь ко Христу митрополита Антонія обнаружилась, какъ благодатное человѣколюбіе. Его трогательное человѣколюбіе ничто иное, какъ его молитвенная любовь ко Христу, распространенная на людей. Онъ безгранично человѣколюбивъ, потому что безгранично христолюбивъ. Для своего неустаннаго человѣколюбія онъ черпалъ силы изъ своего неустаннаго христолюбія. Божественный Человѣколюбецъ училъ его истинному человѣколюбію и давалъ ему благодатныя силы, чтобы онъ могъ устоять въ немъ цѣною многихъ страданій. Онъ любилъ человѣка и при его грѣхахъ; онъ никогда не отождествлялъ грѣха съ грѣшникомъ; онъ осуждалъ грѣхъ, но миловалъ грѣшника. Въ своей любви къ человѣку онъ никогда не терялъ силъ, никогда не ослабѣвалъ, потому что онъ любилъ человѣка Христомъ и во Христѣ. Невозможно по евангельски истинно и постоянно любить людей, если Богъ не дастъ намъ благодатной силы и благодатной любви. Человѣческая любовь къ людямъ быстро увядаетъ, если она не питается Богомъ. Истинное человѣколюбіе возможно только черезъ истинное боголюбіе. Новозавѣтная истина: каково боголюбіе — таково и человѣколюбіе. Этому насъ учитъ Самъ Божественный Спаситель, дѣлая вторую зависимой отъ первой. Болѣе того, Господь всѣ Свои божественныя заповѣди свелъ къ двумъ: къ заповѣди о любви къ Богу и къ заповѣди о любви къ человѣку. Поэтому Онъ и возгласилъ: на этихъ двухъ заповѣдяхъ утверждается весь законъ и пророки (Матѳ. 22, 40). То, что относится къ Пророкамъ, Апостоламъ и Мученикамъ, то относится и къ нашему великому христолюбцу и человѣколюбцу — блаженному митрополиту Антонію, такъ какъ онъ весь, всей своей личностью, утверждается на этихъ двухъ заповѣдяхъ.

Евангельское христолюбіе съ естественной необходимостью проявляется какъ благодатное человѣколюбіе. Одна/с. 3/ко, какими силами христолюбіе и человѣколюбіе утверждаются и поддерживаются въ сердцѣ человѣка? Молитвой, постомъ, милосердіемъ, кротостью, смиреніемъ, цѣломудріемъ, терпѣніемъ. Евангельскія добродѣтели питаютъ одна другую, живутъ одна въ другой, укрѣпляются одна при помощи другой. Свидѣтели этому святые Апостолы, святые Отцы, святые Подвижники. Вмѣстѣ съ ними свидѣтель этому и великій подвижникъ нашихъ дней блаженный митрополитъ Антоній, такъ какъ онъ былъ неутомимъ и неисчерпаемъ въ своемъ христолюбіи и въ благодатномъ человѣколюбіи, потому что былъ неутомимымъ и постояннымъ въ молитвѣ, въ постѣ, въ терпѣніи, въ милосердіи, въ кротости, въ смиреніи, въ цѣломудріи. Любовь къ Господу обнаруживается исполненіемъ Его заповѣдей (Іоан. 14, 21; 15, 10). Это единственный признакъ, по которому почитатель Христа отличается отъ остальныхъ людей. Подвизаясь неустанно евангельскими подвигами, христоревностный митрополитъ изваялъ изъ себя личность чудесную и огромную, которая напоминаетъ святыхъ Отцовъ.

Не должно заблуждаться, блаженнопочившій Митрополитъ исключительное святоотеческое явленіе въ наше время. Черезъ нашъ бурный вѣкъ онъ прошелъ евангельски кротко и апостольски безстрашно, какъ черезъ четвертый вѣкъ прошли великіе Отцы Церкви: Аѳанасій, Василій, Григорій. Смотря на него, я говорилъ самъ себѣ: да, дѣйствительно и теперь можно жить святоотечески, дѣйствительно и теперь можно быть святоотечески смиреннымъ и безстрашнымъ, дѣйствительно и теперь можно епископствовать святоотечески. Откуда же это? Оттуда, что Господь Іисусъ Христосъ вчера и сегодня Тотъ же самый и во вѣки; также та же самая человѣческая природа остается отъ Адама и до сегодняшняго дня. Отцы Церкви различаются отъ насъ не природой, но волею. Чтобы уподобиться имъ, намъ необходимо, по словамъ св. Серафима Саровскаго, два качества: рѣшимость и усиліе воли. Все та же тайна проходитъ черезъ евангельскихъ героевъ: тайна Іисусова. Она безостановочно протекаетъ черезъ апостольство Апостоловъ, черезъ мученичество Мучениковъ, черезъ подвижничество Подвижниковъ. Должно сказать больше: она непрерывно протекаетъ черезъ Православную Церковь, черезъ ея святость, вселенскость, апостольство и единственность. Эта же святая тайна преемственно продолжается съ исключительной силой и черезъ святоотеческую личность блаженнаго митрополита Антонія. Онъ всѣмъ своимъ существомъ выросъ изъ святыхъ Отцовъ. Оттуда такая трогательная его любовь къ святымъ Отцамъ: онъ не могъ говорить о нихъ безъ умиленія и слезъ. Поэтому и его личность, его жизнь, его труды могутъ быть объ/с. 4/яснены святыми Отцами. Святые Отцы — его родители, его учители, его воспитатели, его вожди. Они научили его святости, они воодушевили его на подвижничество, они дали ему вселенское чувство и православное сознаніе. Неустанно подвизаясь святоотеческими подвигами, онъ евангельскую любовь, и кротость, и смиреніе, и милосердіе претворилъ въ свою привычку, въ свою природу. Претворить же Евангеліе въ свою природу — это и есть смыслъ человѣческаго существованія въ этомъ мірѣ. Въ этомъ блаженный митрополитъ незамѣнимый учитель и вождь. Пріобрѣтя подвигами евангельскую сострадательную любовь къ людямъ, онъ жилъ ею и творилъ ею. Въ этомъ была его чудотворная сила, его чудотворное могущество.

Господа, онъ чудотворецъ! Своимъ трогательнымъ человѣколюбіемъ онъ творилъ чудеса съ человѣческими душами. Развѣ не чудо воскресить мертвую душу для евангельской вѣры, для евангельскаго смиренія, для евангельской жизни во Христѣ! Да, чудо; и это большее чудо нежели воскресить мертвеца изъ гроба, или переставлять горы. И такихъ чудесъ Митрополита имѣется много-премного. Кто изъ васъ не переживалъ такого чуда въ общеніи съ нимъ? Какъ никто, онъ умѣлъ молитвенно и кротко войти въ вашу душу и вокресить ее изъ грѣховной мертвенности. И еще онъ незамѣтно овладѣвалъ ею. Какимъ способомъ? Сострадательной любовью. Владѣть же душами людей смиренномудренной любовью и есть путь евангельскій, путь апостольскій, путь святоотеческій, путь православный. Всякое господство надъ людьми и владѣніе ими не любовью не есть евангельское, ни святоотеческое, ни православное, но есть неевангельское, папистическое, инкивизиторское.

Ставъ черезъ евангельскіе подвиги близкимъ къ Богу, блаженный Митрополитъ всѣхъ привлекалъ къ Богу, воодушевлялъ на евангельскіе подвиги, такъ какъ, чѣмъ ближе человѣкъ къ Богу, тѣмъ ближе онъ и къ людямъ. Когда магнитъ благодати могущественно влечетъ душу въ горніе міры, тогда человѣкъ превращается въ молитвенную стрѣлу, которая молніеносно проходитъ пространства и вѣка. Громъ благодати ударяетъ въ сердцѣ лишь по многихъ подвигахъ и трудахъ и наполняетъ душу чудотворной любовью и святостью. Такой громъ ударилъ въ христоревностное сердцѣ смиреннаго Митрополита и онъ силой сострадательной любви евангельски привлекалъ людей къ себѣ, или лучше сказать: ко Христу въ себѣ. Благодатными подвигами онъ претворилъ свое сердце въ храмъ Святаго Духа и на немъ самомъ исполнилось слово, сказанное имъ на своей хиротоніи: первая и главная задача пастыря состоитъ въ томъ, чтобы онъ въ /с. 5/ своемъ сердцѣ всегда пріуготовлялъ храмъ Духу Святому черезъ духовные подвиги.

Тайна личности митрополита Антонія — тайна всѣхъ великихъ монаховъ. Здѣсь человѣкъ отрекается отъ себя ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ собой; отрекается міра ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ міромъ; отрекается отъ людей ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ людьми. Нѣтъ ничего болѣе страшнаго для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ самимъ собой; и ничего нѣтъ непріятнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ людьми; и ничего нѣтъ печальнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ міромъ. Только, когда человѣкъ приметъ Господа Христа, какъ Посредника между собой и людьми, между собой и міромъ, между собой и самимъ собой, тогда его печаль претворяется въ радость, отчаяніе въ восхищеніе и смерть въ безсмертіе; тогда горькая тайна міра претворяется въ сладкую тайну Божію. Поэтому въ душѣ человѣка создается молитвенное отношеніе не только къ Богу, но и по отношенію къ многострадальной твари. Поэтому Христовъ человѣкъ долженъ быть воодушевленный молитвенникъ. Таковъ былъ блаженный Митрополитъ. Вездѣ онъ былъ въ молитвенномъ настроеніи и къ Богу, и къ людямъ, и къ міру.

Умиленный сострадательной любовью къ міру, нашъ святой Владыка получилъ отъ Бога даръ слезъ. Онъ плакалъ отъ умиленія, плакалъ отъ печали, плакалъ отъ радости. Этотъ міръ полонъ причинъ для плача и скорби. Всегда молитвенно настроенный, блаженный Владыка особенно лилъ слезы, совершая святую литургію. А когда приходилось ему въ проповѣди коснуться нѣкоей евангельской притчи или событія слезы его душили и спазмы задерживали теченіе рѣчи. Въ своей всеобъемлющей сострадательной любви онъ плакалъ за насъ и вмѣсто насъ, плакалъ за всѣхъ и за вся и тѣмъ привтекалъ ко Христу, Христу порабощалъ. Въ этомъ отношеніи онъ много былъ похожъ на великихъ и святыхъ печальниковъ человѣческаго рода: Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Симеона Новаго Богослова.

Въ новѣйшее время никто не оказалъ такого сильнаго вліянія на православную мысль, какъ блаженный митрополитъ Антоній. Онъ православную мысль перевелъ со схоластическо-раціоналистическаго пути на благодатно-подвижническій путь. Онъ непобѣдимо показалъ и доказалъ, что сила и безсмертіе православной мысли въ святоотечествѣ. Только Святители — дѣйствительные просвѣтители и тѣмъ и дѣйствительные богословы. Вѣдь они опытно переживали евангельскія истины, какъ существо своей жизни и мышле/с. 6/нія. Всѣ же догматическія истины даны намъ для того, чтобы мы претворили ихъ въ жизнь и въ духъ нашего духа, такъ какъ онѣ, по словамъ Спасителя, духъ, истина и жизнь. Поэтому богомудрый Владыка писалъ: «Истина Божія постигается не иначе, чѣмъ путемъ постепеннаго усовершенствованія въ вѣрѣ и добродѣтели. Поэтому это познаніе по существу связано съ нашимъ внутреннимъ перерожденіемъ съ совлеченіемъ ветхаго человѣка и съ облеченіемъ въ новаго» (Кол. 3, 9) .

Съ безсмертнымъ Хомяковымъ нашъ святой Владыка оживилъ святоотеческое богословіе и показалъ, что Православіе является Православіемъ только святоотеческой святостью и апостольствомъ. Ничто такъ не чуждо Православію, какъ безжизненный схоластизмъ и ледяной раціонализмъ. Православіе прежде всего и больше всего благодатная жизнь и опытъ, а черезъ это благодатное богопознаніе и благодатное человѣкопознаніе. Православная Церковь охватываетъ всю жизнь во всей ея сложности, только въ ней нѣтъ мѣста для злобы и грѣха. Святой Владыка пишетъ: «Церковь обнимаетъ собой всѣ стороны человѣческой жизни, только злоба и грѣхъ ею не вмѣщаются. Вся наша жизнь должна быть продолженіемъ тѣхъ богослужебныхъ молитвъ, которыя всѣмъ намъ такъ дóроги» .

Только молитвенная жизнь въ Богѣ даетъ правильное мышленіе о Богѣ. Эту великую истину Православія блаженный Владыка позналъ въ молитвенномъ единеніи со всѣми святыми. И вмѣстѣ съ ними пережилъ въ себѣ, какъ свой собственный опытъ, вселенскій опытъ, — чувство и сознаніе Церкви — превосходящую все любовь Христову. (ср. Ефес. 3, 18-19). Да, только великій монахъ можетъ стать великимъ іерархомъ, такъ какъ великій монахъ при помощи благодати Божіей можетъ совладать со своими страстями и богомудро владѣть своею душою. Это даетъ ему силу и могущество, и умѣнье и любовь, и право евангельски владѣть человѣческими душами. «Сущность христіанства, — говоритъ нашъ великій Іерархъ и великій монахъ, — есть отреченіе отъ житейскихъ наслажденій; оно замѣчается въ стремленіи къ чистотѣ, въ готовности страдать за истину, въ достиженіи чувства постоянной любви къ Богу и къ людямъ и въ прощеніи врагамъ обидъ» . «Постоять за истину невозможно безъ /с. 7/ скорбей и лишеній» .

Въ Православіи и теперь имѣетъ полную силу все то, что было во времена св. Григорія Богослова, который предписываетъ: «Надо сперва очистить себя, а затѣмъ очищать другихъ, надо сперва себя наполнить мудростію, а затѣмъ другихъ учить мудрости, надо сперва самому стать свѣтомъ, а затѣмъ уже другихъ просвѣщать, надо сперва себя приблизить къ Богу, а затѣмъ и другихъ приближать, нужно прежде всего освятить себя, а затѣмъ уже и другихъ освящать» .

А нашъ блаженный Владыка пишеть о себѣ. «Мое учебное дѣланіе не было системой по строго опредѣленнымъ принципамъ, — это была самая внутренняя жизнь моя, это было самое дыханіе моей духовной жизни, это было мое хожденіе передъ Богомъ, низведеніе и созерцаніе Его всесильной» благодати» . То, что святой Владыка сказалъ о своемъ другѣ, епископѣ Михаилѣ, прежде всего относится къ нему самому: «То былъ духъ великій, духъ апостольскій, который простирался далеко за предѣлы своей личной жизни и въ стремительномъ порывѣ любви и состраданія желалъ всѣхъ людей, всю вселенную охватить собою и, очищая всѣхъ молитвеннымъ пламенемъ, вознести ко Христу. Поистинѣ, преосвященный Михаилъ былъ однимъ изъ тѣхъ немногихъ людей, которые едва замѣчаютъ окружающую внѣшнюю дѣйствительность жизни и, обращаясь среди нея, исполняя дѣла своего званія, на самомъ дѣлѣ бываютъ заняты всегда одною мыслію, однимъ чувствомъ, скорбью за грѣшный міръ, пламеннымъ желаніемъ общаго спасенія и блага, которые желаютъ «всѣмъ быти вся, да всяко нѣкія спасутъ». Это тѣ избранные сосуды, которые вмѣстѣ съ Христомъ могли бы сказать: «Огня пріидохъ воврещи на землю, и что хочу, аще уже возгорѣся» (Лук. 12, 49). Это тѣ, которые, скорбя о людскихъ порокахъ, о неправдѣ и нестроеніяхъ церковныхъ, взываютъ въ сердцѣ своемъ: «жалость дому Твоему снѣде Мя» (Іоан. 2, 17) и потому могутъ повторить о себѣ слова божественнаго Павла: «свидѣтельствуюсь совѣстью моею, что я всякій день умираю» (1 Кор. 15, 31)» . Идеалъ пастыря, который великій іерархъ изображаетъ, нашелъ свое полное осуществленіе въ немъ самомъ: пастырское служеніе состоитъ въ полномъ сліяніи пастырской души съ нравственной жизнью каждаго человѣка, въ пережи/с. 8/ваніи сострадательной любовью нравственной жизни, нравственной борьбы своей паствы, въ скорбяхъ о грѣхахъ своей паствы, какъ о своихъ личныхъ грѣхахъ, въ молитвахъ за свою паству . Для такого пастырскаго подвига даетъ силы и возможность Самъ Пастыреначальникъ — Господь Христосъ.

II.

Подвижническая личность блаженнаго митрополита Антонія имѣетъ огромное значеніе для всего православного міра. Чѣмъ именно? Тѣмъ, что онъ — единственное святоотеческое явленіе въ наши дни и что онъ святоотечески воспринялъ вселенскость Православія. Основаніе его жизни и трудовъ было Православіе прежде всего и надъ всѣмъ. Ему одинаково были близки и дороги и православные Сирійцы, и православные Греки, и православные Болгары, и православные Румыны, и православные Сербы. Въ его огромной душѣ находилось мѣсто для всѣхъ православныхъ. И онъ всѣхъ привлекалъ своей безграничной любовію. Для всѣхъ онъ былъ всѣмъ, чтобы спасти по крайней мѣрѣ нѣкоторыхъ. Апостольская и православная истина: народъ имѣетъ цѣнность только черезъ Православіе и въ Православіи. Безъ этого народъ — безъ вѣчной цѣнности. Или больше: народъ безъ Православія ничто другое, какъ только вереница ходячихъ труповъ. Никто изъ нашихъ современниковъ такъ евангельски, такъ святоотечески, такъ православно не воспринялъ соотношеніе Православія къ народностямъ, какъ нашъ святой владыка митрополитъ Антоній. Народъ существуетъ для того, чтобы онъ былъ освященъ и просвѣщенъ вѣчной истиной и вѣчной жизнью Православія. То, что велико и вѣчно во всякомъ народѣ, — это Православіе и въ немъ Господь Христосъ.

Россія велика Православіемъ — это основное положеніе великаго Іерарха русской земли. Православіе самая высшая цѣнность Россіи, единственный смыслъ Россіи, возвышеннѣйшая ея миссія; Россія вѣчна Православіемъ. То, что Достоевскій о Россіи и о Православіи пророчествовалъ, то нашъ великій святитель внутри Церкви осуществлялъ. Тайна и сила Россіи въ Православіи. Въ этомъ тайна и сила всего православнаго Славянства. «Идея вселенской церкви» Достоевскаго обрѣла въ святомъ Митрополитѣ своего геніальнаго осуществителя. Изъ вселенскаго Православія русскій народъ черпаетъ свое безграничное человѣколюбіе и свою евангельскую способность перевоплощаться въ другіе народы, не теряя при этомъ свою русскость. Въ чемъ вѣра русскаго наро/с. 9/да? — Въ томъ, отвѣчаетъ святой Владыка, что народъ принялъ къ сердцу двѣ главныя всеобъемлющія заповѣди Евангелія: смиренномудріе и сострадательную любовь; и эти заповѣди сдѣлали близкимъ русскому сердцу всѣ православные народы и затѣмъ и все человѣчество. Сила этой убѣжденности великая и она захватываетъ собою всякаго искренняго человѣка, сближающагося съ народомъ .

Вотъ, на нашихъ глазахъ исполнилось пророчество Достоевскаго о русскомъ всечеловѣкѣ — христоносцѣ. Исполнилось въ смиренномъ христоносцѣ блаженномъ митрополитѣ Антоніи. Вѣдь кто такъ могъ перевоплощаться въ другихъ людей, входить въ ихъ душу, страдать ихъ страданіями, печалиться ихъ печалью, болѣть ихъ скорбями? Это могъ только онъ, великій въ смиреніи Іерархъ земли русской, исполненный безграничной сострадательной любовью евангельской. Христоподобная всечеловѣчность есть драгоцѣннѣйшій даръ православной Россіи — Славянству и всему человѣчеству. Это она получила за свое смиреніе отъ Господа Христа, Который воплотился въ человѣка и тѣмъ показалъ свою безграничную любовь. Характеристика и сила богочеловѣчной любви — способность воплощаться въ возлюбленнаго, чтобы спасти его отъ грѣха и смерти.

Православная вселенскость пронизываетъ до дна русское народное самосознаніе. Русское народное самосознаніе, заявляетъ святой Митрополитъ, является самосознаніемъ не расовымъ, не племеннымъ, но вѣроисповѣднымъ и религіознымъ . Патріотизмъ русскаго народа по преимуществу религіозный и православный. Народъ любитъ Россію «какъ хранительницу божественной истины, какъ служительницу евангельскаго благочестія» . «Россію мы любимъ потому, заявляетъ блаженный Владыка, что она хранитъ въ себѣ русскую идею, русскую духовную природу, русскій бытъ. Эта идея есть царство Божіе, эта природа есть стремленіе къ святости, этотъ бытъ выражаетъ собой усиліе семисотлѣтней жизни страны и девятисотлѣтней жизни народа водворять на землѣ праведность евангельскую, отвергнуться всего, чтобы найти Христа, ставить Его волю, каноны Его Церкви закономъ общественной жизни» .

Святая Россія — не сонъ и не фантазія, но живой идеалъ, который осуществляется въ исторической жизни русскаго народа. «Наша Родина, изъявляетъ блаженный Владыка, есть /с. 10/ воплощающееся въ народномъ бытѣ и характерѣ Евангеліе, вополощающееся царство Божіе. Наша Русь не есть только юридическое цѣлое или государство, нѣтъ — это всемірная, всеобъемлющая идея. Ее любить, ее разумѣть, ее проводить въ нашу душу и въ зависящія отъ каждаго изъ насъ отрасли жизни, вотъ въ чемъ нашъ долгъ, вотъ въ чемъ наша искренняя радость, вотъ въ чемъ примиреніе всѣхъ и съ жизнью вообще и со своимъ жребіемъ» .

Что мы, православные Славяне, ожидаемъ отъ нашихъ братьевъ православныхъ Русскихъ? Ведите насъ путемъ православной Христовой истины; будьте нашими неутомыми вождями въ осуществленіи вѣчныхъ евангелъскихъ истинъ; ведите насъ къ небу и къ небесной правдѣ. Вы это можете, такъ какъ святая Россія дала множество чудесныхъ осуществленій и дивныхъ выраженій вѣчныхъ православныхъ истинъ. По словамъ святаго Митрополита: «Святая Русь должна объединить всѣ восточные народы и быть ихъ вождемъ къ небу» .

Если наше время имѣетъ великаго и святого проповѣдника, апостола и пророка религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма, то это великій Іерархъ великой русской земли блаженный митрополитъ Антоній. По его истолкованію отдѣльные національные патріотизмы имѣютъ смыслъ и цѣнность лишь постолько, посколько они черпаютъ свой смыслъ и свою цѣнность изъ религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма . Славянофильство нашего Владыки не расовое, не племенное шовинистическое, но православное и евангельское. Поэтому онъ во имя такого Славянофильства зоветъ всѣхъ къ служенію другимъ и къ смиренію предъ Богомъ и людьми .

Славянофильство не есть цѣнность само по себѣ, но какъ носитель и проводникъ Православія. Это основная мысль нашего Владыки и Достоевскаго. Православіе и есть то новое слово, которое Славянство, во главѣ со святой Русью, должно огласить міру. И это огласить смиренно, служа всѣмъ народамъ въ кротости и въ евангельской правдѣ. Поэтому настоящіе православные никогда не могутъ быть шовинистами. Помню, однажды, въ разговорѣ со мной въ 1926 г., блаженнопочившій Митрополитъ разсказалъ мнѣ слѣдующее: «На Аѳонѣ существуетъ обычай — монахъ, который не прощаетъ обидъ, наказывается тѣмъ, что при чтеніи молитвы Господней долженъ пропускать слова: «и остави намъ дол/с. 11/ги наши, якоже и мы оставляемъ должникомъ нашимъ», — до тѣхъ поръ, пока не проститъ нанесенной ему обиды. «И я самъ рекомендовалъ, прибавилъ великій Святитель, — шовинистамъ націоналистамъ не читать девятаго члена символа вѣры».

Евангельскій патріотизмъ Господа Христа должно считать самой высокой цѣнностью своего народа и единственнымъ истиннымъ смысломъ его существованія. Ибо «что можетъ замѣнить народу Господа Христа» — спрашиваетъ блаженный Митрополитъ. «Развѣ ему можетъ замѣнить ничтожное существованіе государства, которое лишено всякаго разумнаго смысла, если оно основывается. только на народномъ самолюбіи и становится чуждымъ религіозной идеи? То уже не народъ, но гніющій трупъ, который свое гніеніе считаетъ жизнью. Въ дѣйствительности у него нѣтъ жизни, но живутъ на немъ и въ немъ только одни кроты, черви и отвратительные насѣкомые, которые радуются тому, что тѣло умерло и тлѣетъ, ибо въ живомъ тѣлѣ не было бы для нихъ жизни и они не могли бы удовлетворить свою жадность» .

То, что имѣетъ значеніе для духовной жизни каждой личности въ отдѣльности, то важно и для народной коллективной духовной жизни, Евангельскіе законы тѣ же въ одномъ и въ другомъ случаѣ. Поэтому святой Митрополитъ совѣтуетъ и поучаетъ: «Какъ отдѣльная личность человѣка останавливается въ своемъ развитіи и становится пустой и пошлой, когда человѣкъ самъ себя дѣлаетъ предметомъ своей дѣятельности; такъ и собирательная личность народа лишь въ томъ случаѣ достигаетъ полнаго развитія своихъ дарованій, когда является не цѣлью для себя, а средствомъ для безкорыстнаго выполненія Божественныхъ предначертаній» .

Если эту мысль Владыки конкретизируемъ, она будетъ гласить: народы русскій и сербскій и болгарскій могутъ быть великими только въ томъ случаѣ, если цѣлью ихъ существованія будетъ коллективное осуществленіе евангельскихъ заповѣдей. Безъ этого и «сербскость» и «русскость» и «болгарскость» превращаются въ безсмысленный и пагубный шовинизмъ. Если «сербскость», силой евангелъсхихъ подвиговъ, не подымется до православной вселенскости, она должна задохнуться въ своемъ эгоистическомъ шовинизмѣ. Что дѣйственно для сербства, то дѣйственно и для остальныхъ православныхъ народностей. Народы преходятъ, Евангеліе вѣчно. Насколько народъ наполнится вѣчной евангель/с. 12/ской истиной и правдой, настолько и самъ существуетъ и самъ становится и остается вѣчнымъ. Только такой патріотизмъ можетъ быть оправданъ съ евангельской православной точки зрѣнія. Это патріотизмъ святыхъ Апостоловъ, святыхъ Мучениковъ, святыхъ Отецъ. Когда царь мучитель спросилъ святыхъ мучениковъ: Акиндина, Пигасія и Анемподиста, откуда они, — они отвѣтили: «Спрашиваешь ли насъ царь, объ отечествѣ нашемъ? «Наше отечество и жизнь наша есть Пресвятая, Единосущная и Нераздѣльная Троица: Отецъ, Сынъ и Святый Духъ, одинъ Богъ» .

Блаженный митрополитъ Антоній самый одаренный современный представитель русскаго православнаго націонализма, націонализма освященнаго и просвѣщеннаго Христомъ; націонализма, по которому — всѣ люди братья во Христѣ; націонализма, по которому сильные должны служить слабымъ, мудрые — немудрымъ, смиренные — гордымъ, первые — послѣднимъ. Выросши изъ святоотеческаго православнаго вселенскаго патріотазма, блаженный Владыка можетъ быть правильно оцѣненъ только изъ той же апостольской святоотеческой перспективы. Къ нему можно примѣнить то, что св. Григорій Нисскій сказалъ о своемъ братѣ, святомъ Василіи, послѣ его смерти: «Въ чемъ состоитъ благородство происхожденія Василія? Каково его отечество? Происхожденіе его — сродство съ Божествомъ, а отечество — добродѣтелъ» .

Вслѣдствіе своихъ евангельскихъ добродѣтелей и особенно вслѣдствіе своей православной вселенскости великій и святой владыка блаженный Митрополитъ Антоній близокъ и дорогъ и намъ, сербамъ, какъ и вамъ, русскимъ. Онъ наша общая драгоцѣнность, нашъ общій святитель и просвѣтитель, нашъ общій вождь и руководителъ. Разрѣшите мнѣ исповѣдываться передъ вами — блаженный Митрополитъ Антоній былъ дѣйствительнымъ владыкой моей души, подлиннымъ епископомъ и блюстителемъ моего сердца, въ его лицѣ я имѣлъ самого дорогого моего духовника. Всегда всеправославно настроенный онъ насъ, иностранныхъ православныхъ, собиралъ подъ широкія крылья своей великой русской души, какъ кокошъ собираетъ птенцовъ своихъ подъ крылья. Много разъ я ощущалъ силу его всеправославной любви: для него мы, сербы, были такъ же дороги, какъ и русскіе. Изъ него исходила нѣкая умилительная всеобъемлющая сила. Я бы назвалъ ее — православная вселенскость. Если хотите, онъ въ дѣйствительности былъ современнымъ всеправославнымъ патріархомъ. Своей подвижнической /с. 13/ жизнью онъ сталъ и навсегда остался — правило вѣры и образъ кротости, архіереевъ боговдохновенное удобреніе и усердный молитвенникъ о душахъ нашихъ. Въ этомъ мірѣ онъ всегда жилъ въ молитвенномъ единствѣ «со всѣми святыми». Нѣтъ сомнѣнія, что теперь и въ другомъ мірѣ онъ живетъ со всѣми святыми тамъ, «идѣже празднующихъ гласъ непрестанный и безконечная сладость зрящихъ лица Христову доброту неизреченную».

* * *

Имѣя предъ собою чудесную и чарующую личность святаго и блаженнаго Митрополита Антонія, что остается намъ сербамъ? До земли поклонимся великому Іерарху и святителю земли русской, который и сербскую землю освятилъ и оправославилъ своимъ долголѣтнимъ на ней пребываніемъ. Мы молитвенно кланяемся и смиренно повергаемся долу передъ святымъ и славнымъ Митрополитомъ. Кланяемся ему за его безграничное христолюбіе и трогательное человѣколюбіе, кланяемся ему за его кротость, за его смиреніе, за его милосердіе, за его молитвенность, за его жизнь во Христѣ за его страданія за Христа. Повергаемся передъ нимъ вслѣдствіе его неустанной любви къ намъ, ничтожнымъ и малымъ. Мы кланяемся великому русскому народу за то, что онъ далъ Православію такого великаго и святого Іерарха, который своимъ евангельскимъ свѣтомъ озарилъ и нашу измученную землю сербскую. Онъ вашъ — въ этомъ ваша радость и ваше восхищеніе; но онъ и нашъ. О! я знаю, что мы, сербы, ни въ чемъ не можемъ сравниться съ великимъ русскимъ народомъ, тѣмъ измученнымъ христоносцемъ и богоносцемъ. Ни въ чемъ не можемъ состязаться съ вами. Однако, разрѣшите и намъ, какъ вашимъ послѣднимъ и наименьшимъ братьямъ, все-таки состязаться съ вами въ одной вещи — въ своей безмѣрной любви къ великому Святителю земли русской блаженному Митрополиту Антонію и въ молитвенномъ почитаніи его, ибо и мы, какъ и вы, молимся ему, падая ницъ передъ нимъ, чтобы онъ передъ престоломъ сладчайшаго Господа Іисуса денно-ношно молился не только за великій многострадалъный русскій народъ, но и за народъ сербскій, за измученную землю сербскую.

Архимандритъ Іустинъ.

Примѣчанія:

Нравственная идея догмата Пресв. Троицы, стр. 11. Сборникъ избранныхъ сочиненій блаж. Антонія, Митрополита Кіевскаго и Галицкаго. Бѣлградъ 1935 г.

Рѣчь на молебнѣ Безплотнымъ Силамъ, стр. 182-183. Сборникъ.

Слово въ честь св. Вмч. Варвары, стр. 242. Сборникъ.

Слово на молебнѣ, стр. 221. Сборникъ.

Orat. 11, 71; P. gr. t. 35, col. 480 B.

«Посланіе къ студентамъ Казанской Духовной Акадеіміи, стр. 280. Сборникъ.

Слово при погребеніи Преосв. епископа Михаила, стр. 268-269. Сборникъ.

Рѣчь при вступленіи въ управленіе Уфимской епархіей, стр. 302-303. Сборникъ.

«Русскій народъ и русское общество», стр. 332. Сборникъ.

О націонализмѣ и патріотизмѣ, стр. 253. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово въ день четырехъ московскихъ Святителей, стр. 206. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово о Страшномъ судѣ, стр. 209-210; Сборникъ.

Сборникъ..., стр. VI.

Тамъ же.

Вселенская церковь и народности, стр. 41, Пол. собр. соч. т. II.

Тамъ же стр. 247.

Ноября 2-ой день Минея Четья.

In lahdem fratris Basilii; Mg. P. gr. t. 46, col. 816 B.